Звездная рапсодия - Страница 57

Однако это еще далеко не все. Силовые поля биосистем, которые питаются энергией организма и среды его обитания, также не остаются безразличными к образу твоего мышления, к воображению: их структура также соответственно меняется и может быть управляемой. В некоторых случаях ты можешь даже направленно посылать свернутые поля в пространство, отрывая их от своего тела, но в то же время не теряя с ними информационной связи и воздействуя на них определенным образом. Вот так!

Эо прикрыла глаза, а Лене показалось, будто она чувствует ее громадное внутреннее напряжение.

Через несколько секунд рядом с Эо возникло легкое синеватое облачко, стремительно вращающееся, уплотняющееся, вытягивающееся по вертикальной оси и принимающее форму человеческого тела, Еще мгновение — и перед Леной оказались две Эо, совершенно неотличимые друг от друга, глядящие на нее с одинаковой улыбкой, одновременно и мудрой, и веселой, чуточку даже озорной.

— Можешь теперь потрогать любую из нас, — одновременно сказали обе. — Различий не будет.

Лена сделала робкий шаг вперед, взяла за руку «новую» Эо, — рука показалась ей теплой, чуточку влажной, тяжелой…

— Но это лишь в первый миг дублирования, — сказала «новая» Эо. — Если мы теперь разойдемся в разные стороны и каждая из нас начнет действовать самостоятельно, сообразно условиям, в которых окажется, то постепенно станут появляться различия. А это все более станет затруднять процесс обратного слияния. Потому такие эксперименты лучше не затягивать…

Мгновение — и обе Эо слились в одну.

— Ты понимаешь, — продолжала она с той же улыбкой, — что, обладая способностью воссоздавать себя в неограниченном количестве копий, научившись управлять энергией своего тела, мы в состоянии воспроизводить и любой неодушевленный предмет. И здесь наши возможности практически неограниченны. Нам не нужны ни кисти, ни резцы, ни мрамор: все, что мы захотим и сумеем представить, Может быть материализовано за более или менее длительные промежутки времени. Ты поняла? Это совсем не «чудо», а закономерный и естественный результ длительного развития, настойчивых тренировок. Это результат укрепления воли и дисциплинирования мышления. Ну и, конечно, глубокого знания законов движения материи… А вот и наши путешественники! Чего ты испугалась?

Лена, увидев Гаала и Воронова, быстро присела, схватила платье. Эо рассмеялась.

— Ох, я и забыла: «запретный плод»… Неужели тебе не приятно, когда тобой любуется мужчина, желает тебя, а ты чувствуешь ответное желание? Когда ты смотришь в его горящие страстью глаза, жаждущие слияния… Или это твоя скромность — только атавистические ухищрения, признанные разбудить агрессивные силы? О, я вижу, и Кирилл не торопится выбираться из воды… До чего же вы смешные, дорогие наши предки! Смелые до безумия, дерзкие до безрассудства, наивные до нелепости… Гаал, я тебе нравлюсь?

— Сегодня ты прекрасна, как никогда! — выскакивая на берег и поднимая ее на сильных руках, Гаал принялся покрывать поцелуями лицо и грудь Эо.

— Ты постоянно говоришь одно и то же! — капризно поморщилась Эо. — Мог бы придумать чтонибудь свеженькое… Подожди, не будь эгоистом и подари Лене Григория.

— Пожалуй, ты права, — сказал Гаал, опуская Эо на влажный песок. И Лена еще раз увидела «чудо»: такое же синеватое облачко, отделившееся от Гаала, приняло облик Григория Панченко — пилота вертолета, во всем повторяющего внешность Гаала.

Но это был явно не Гаал: молодой человек смущенно смотрел на обнаженную Лену, щеки его заливал легкий румянец, и он не знал, куда девать руки, что сказать или сделать…

Лена подошла к нему, взяла за руку, посмотрела в глаза.

— Ты, наверное, уже умеешь кататься на дельфинах? Я тоже хочу попробовать.

— Все это очень здорово и безумно интересно! — провозгласила Лена, освоившись на спине Мура. Ей не терпелось «разговорить» Гришу, которого она так неожиданно получила «в подарок» от Гаала и Эо. Вдруг они вздумают его забрать тем же способом, что и выдали? Пусть попробуют, она им устроит веселую жизнь! Интересно, а он так же реален, веществен, как та, вторая Эо? Но вот убедиться в этом, когда их разделяют более двух метров воды, трудновато. К тому же дельфины несутся во всю прыть.

Григорий молчал, и Лена всем своим существом ощущала его скованность, смущение, — от их наготы, от ее напористой агрессивности и еще чегото, чему трудно было бы даже подобрать подходящее название. Потом дельфин под ней издал серию каких-то странных звуков, и Лене показалось, что она слышит вопрос: «Тебе хорошо с нами, женщина из прошлого по имени Лена?» Но как ответить? Щелкать и посвистывать вот так она не умеет… Мысленно? Однако прежде, чем решить эту задачу, с губ слетел и ответ.

— Замечательно! А как зовут тебя, дельфин из будущего?

Новая серия щелчков означала: «Меня зовут Мур, а моего товарища — Росток. Ты должна ценить мгновения, когда тебе приятно. Потому что после приятного случается неприятное, и тогда тебе пригодится энергия радости, которую ты должна копить в такие вот мгновения».

«Хотите свежий анекдот? — откликнулся Росток. — Один дельфин тоже ценил приятные мгновения и никогда не забывал, что ему может понадобиться энергия радости. Он все время помнил об этом, даже когда ему было очень, очень приятно. Только почему-то такие мысли делали приятное все более неприятным, а когда на смену приятному приходило неприятное, он вздыхал и говорит «Наконец-то! Ну-ка, где моя энергия радости?» И тогда оказывалось, что ничего у него нет, все потрачено на ожидание неприятного… Правда, смешно?»