Звездная рапсодия - Страница 67

— Не делайте из меня придурка-ортодокса, мисс! — огрызнулся Аверин, — Единственное, чего я хочу, — ясности!

— И правильно: ясность — прежде всего! — ринулся Невский в поддержку Аверина. Лола рассвирепела.

— Узнаю, узнаю! Вам, если объяснение в любви — так только на основе апробированного математического аппарата, иначе не приемлете! И прекрасное, вечное и мудрое для вас должно быть не просто приятным, радостным и просветляющим, но обязательно «четким и однозначным», поддающимся выражению в футах или фунтах, процентах или градусах, пропорциях типа «грудь — талия: бедра». Нет, Лена, психи — они везде психи, что у нас, что у вас. Вон тоже сидят два чижика, знала бы ты, сколько мне с ними пришлось помучиться, прежде чем обратила в свою веру! А если человек — псих, так это, говорят, надолго.

— Лола, не надо так, — жалобно попросила Лена, — я ведь знаю их, они совсем не такие!

— Есть предложение, — улыбаясь и снова становясь самим собой, перебил ее Гаал. — Во избежание дипломатических осложнений, холодной войны и других непотребств, не податься ли нам к дельфинам? Они нас живо рассудят парочкой анекдотов… Однако кое-какую ясность придется внести мне самому. Я имею в виду механизмы информационного обмена между нами и звездами. Вам уже известно, что внутри каждого нуклона прячется планкеон. Существуют коллапсирующие объекты и внутри любого мегаобъекта, будь то звезда или планета. Кстати, это проливает свет на неравнозначность гравитационного поля и хода времен на Земле, а также на то «странное» обстоятельство, что многие землетрясения, — я имею в виду распространение сейсмических волн, — распрострзняются не от источника, а как бы стягиваются к источнику. Кольцевые структуры подлежащих слоев Земли и Луны — это следы не извержений, низвержений, всасывания громадных масс в область коллапса в период формирования ядра. Но мы отвлекаемся. Вы уже знаете, что обработка информации, с физической точки зрения, осуществляется за счет коллапса. Передача же информации идет посредством распространения сверхмощного гравитационного поля… А субъекТивно может восприниматься как прямая речь. Ну, идем к дельфинам?

Аверин тяжело поднялся, оперся о стол ладонями.

— Лично я против этих симпатяг ничего не имею. Я даже не сомневаюсь в их уме и своеобразной мудрости, чувстве юмора. Но вот сейчас меня больше устроили бы доказательства этой объективной реальности… несколько иного рода. Помнится, вы обещали вернуть нас на место нашего старта и в наше время, как только у нас возникнет такое желание. Вот это пусть нас и рассудит. Надеюсь, вы не станете отбирать у нас память? Ну вот и выполните это обещание. Тогда я поверю и в звездную цивилизацию, и в свернутое время, и в…

… Аверин опустился в кресло, покрутил головой, — По-видимому, мы вступили в первую фазу контакта?

— Вы очень наблюдательны, Николай Антонович. Но мне казалось, что вы констатировали этот факт еще там, когда мы с вами беседовали над головами провожающих. Строго говоря, прецеденты были и значительно раньше, только таково уж свойство психики разумных существ — они порой за деревьями не видят леса.

— Значит, вы точно такие, как мы?..

— … Вам сюда? — спросил Гаал, улыбаясь Аверину доброй, снисходительной улыбкой старшего.

Аверин нахмурился.

— Нет. Вы обещали в момент старта. А если сумеете, даже чуть раньше.

— А после этого… Вы откажетесь лететь?

— Почему?

— Мы же не станем отбирать у вас память! Значит, там вы должны будете прийти к мысли, что полет не имеет смысла. Обо всем, что с вами произойдет в будущем, вы сумеете доложить как о том, что якобы имело место в прошлом.

— Да кто же мне поверит?!

— Значит, вы полетите. Зачем? Чтобы вам поверили? Вот так, Николай. Конечно, можно вернуть вас не только в пространственно-временную точку старта, но и к моменту вашего рождения… Чтобы вы поверили. А потом всю жизнь говорили себе: «А это со мной уже было, я видел. А сейчас будет то-то и то-то, а потом…» Нет, самое время сходить к дельфинам… Ладно, что вы еще предлагаете, чего хотите?

Аверин смущенно развел руками.

— Загнали вы меня, Гаал, в тупик основательно. Дальше уже, как говорится, некуда. Пожалуй, вполне достаточной проверкой будет уже то, что Иван Алексеевич подтвердит сам факт связи со мной… Разумеется, уже там, на планете, когда мы вернемся окончательно.

— А вам не терпится?

— Откровенно говоря…

…— Здравствуйте, Иван Алексеевич!

— Здравствуй. Опять так? Ничего, бог троицу любит. Ну, какие новости, с чем пожаловал?

— Да я, знаете ли, совсем… Вернулся. И вот сразу к вам. Направили.

— Кто «направил»? И как это — «направил»? Опять мимо секретаря?

Аверин беспомощно пожал плечами.

— Точно так, Иван Алексеевич. Мимо. Не знаю уж, как это они умудряются обходить не только наши физические, но даже административные законы… А только — вот oн я.

— Ну-у? А я-то смотрю, он или не он? А пощупать тебя можно?

— Сколько угодно.

— Та-а-ак… Это что же, значит, ты… Прямо из космоса? И без всяких пересадок?

— Выходит так, — тяжело вздохнул Аверин, — Теперь уж насовсем, как говорится. Остальные, наверное, тоже по домам. тоже — прямо оттуда…

— Ну-у-у, дела-а! Постой, а ты уверен…

— В чем?

— Да в том, что тебя в любую секунду снова не… выколупнут?

— Думаю, нет. Если и возьмут, так дубль.

— Они там что, козла морского забивают?

— Нет, это они так называют информационноэнергетический контур. Я буду здесь, дубль — там.