Звездная рапсодия - Страница 77

— «По материалам конгрессов, проведенных в Грузии, в Тбилиси, под руководством известного кибернетика Владимира Чавчанидзе, их машины уже не нуждаются в переводе на специальные языки вводимой информации. Они читают, распознают множество образов, различают человеческие голоса. Не сегодня-завтра русские вступят в прямой диалог с машинами четвертого и пятого поколений, после чего семимильными шагами пбйдут к цели… А что делается у нас? Наши ведущие кибернетики, в частности, Стив Норман…» Ладно, дальше не интересно, пошла теория. Так, теперь — «красная опасность»: «умные танки», «хитрые подводные лодки»… И только в самом конце — Бермудский треугольник! Ну, как это называется, Петр? — нервничала Лола.

Инженер спокойно улыбался.

— Не понимаю, малыш. Количество информации определяется степенью ее неожиданности. Так? А ты, насколько я разбираюсь, давно уже должна была бы привыкнуть к такой чепухе. Значит, все это не должно тебя особенно расстраивать…

— Но я не привыкла подписываться под такой «чепухой»! Нам нужно объединяться, а такая вот «чепуха» разъединяет человечество.

Петр поднял руку, из него осторожно выглянул и сразу же спрятался Гаал.

— Твоя задача, Лола, — объяснить необходимость создания искусственного интеллекта, пропагандировать его возможности. Согласен, с Бермудами и космосом получилась осечка. Но люди уже не хотят верить в «красную опасность», им просто надоело. Даже этот «намек» на Бермуды окажет несравненно большее воздействие, чем все прочее. Поставь в огороде пугало, и пусть оно даже машет «руками», птицы очень скоро перестанут его бояться: ведь оно не причиняет им вреда. А здесь речь о людях! Любой народ очень быстро убеждается в том, что для него представляет действительную опасность, а что выставляется для испуга. Простые люди, — а их подавляющее большинство, — давно уже потеряли веру в пропагандистскую машину вашей страны, достаточно поднаторели они и в вопросах внешней и внутренней политики. Именно поэтому намек на Бермуды действенен. Это происходит сегодня, это было вчера и, надо полагать, будет завтра. Так что, малыш, ничего страшного, пожалуй, не случилось.

— Да, но три тысячи долларов!

— А вот здесь уже нужно быть осторожней. Конечно, с одной стороны, они таким образом хотели позолотить пилюлю и застраховать себя от возможного скандала. С другой стороны, это можно рассматривать и как аванс в расчете на твою покладистость в будущем… Так что в любом случае небольшой скандальчик не помешает. В противном случае твоя инертность может показаться либо подозрительной, либо будет воспринята как молчаливое согласие на дальнейшее.

— Ага, — сказала Лола, — сейчас я ему позвоню. А тебе придется сегодня поскучать одному.

— Что ты намерена предпринять?

— Для начала приглашу его отметить… — Лола набрала номер. — И побеседую. По-своему… Хелло, мистер Гаррисон? Я получила ваш чек и хотела бы…

Передавая из рук в руки листы, Вольфсон и Норман еще раз внимательно изучили содержимое папки, оставленной Саммерсом.

— Ну, так что ты думаешь по этому поводу? — нетерпеливо спросил Норман, дождавшись, когда Вольфсон отложил последний лист.

— Всякие мысли приходят, — задумчиво откликнулся физик. — Введение информационного потока от Солнца в объем термояда-путь довольно перспективный. И не только для физики, но и для кибернетики, в этом я почти уверен.

— Я тоже. Но…

— Но?

— Не знаю, Карл, не оскорбит ли это твоей национальной гордости… А впрочем — плевать. Те тоже были немцами. Я вот о чем. Тебе известно, что в конце второй мировой войны Германия могла оказаться накануне реализации не только атомной, но и водородной бомбы, для этого имелись довольно серьезные предпосылки, И если бы не тайный саботаж со стороны ряда ведущих физиков, кто знает, чем кончилась бы эта война?

— Понимаю.

— Тогда делай выводы.

— Ты предлагаешь законсервировать наши исследования?

— Надеюсь, от голода мы не подохнем. Сумеем как-нибудь прокормиться на том, что станет платить Монтэг за оценку информации.

— Ты считаешь их такими болванами?

— Прежде всего, Карл, я не считаю болваном себя. К тому же у нас есть и преимущества: мы впереди. И знаем гораздо больше, чем те, кому вздумается проверять и перепроверять нашу лояльность.

— Махнуть к русским?

— Ну, это дело нехитрое. Путь наименьшего сопротивления. Куда сложнее — остаться здесь и приносить пользу.

— Работать?!

— Я сказал так: «приносить пользу».

— А конкретно?

— Это нужно будет хорошенько обмозговать. Посоветоваться с Лолой, Петром. Точнее, с Гаалом и Эо. Может статься, у них уже готовы оптимальные варианты… Знаешь, в последнее время мне стало как-то лень думать: кажется, будто кто-то за тебя все уже выдумал, К тому же многое зависит от того, на кого ты работаешь, думаешь, каковы могут быть последствия этого думанья.

— Не юли. Что ты предлагаешь?

— Ладно, не буду. Так вот, оба мы согласны, что информация, которую ми получили, заслуживает довольно пристального внимания. Допустим теперь, что та же информация имеется и в распоряжении русских, в результате чего им удастся «уговорить» плазму. Следовательно, наша оценка должна быть положительной. А после этого мы просто окажемся вынужденными дублировать эксперимент.

— Чтобы порадовать мистера Донована?

— Наоборот. Оценка будет положительной, но повторение опыта может обернуться… Черт его знает, чем оно может обернуться.

— А цель? Смысл?